22 сентября у меня был второй день рождения.
реанимация - это свет 24/7, пищащие приборы, стоны, грохот каталок, мат медсестер и врачей, острый болезненный запах мочи, кала, аммиака, спирта, нагота, обездвиженность. здесь я не то чтобы не человек, я даже не совсем тело, я набор жизненно важных показателей.
где-то за пару часов до того, как меня из нее перевели, поступила девушка с дцп и раком гортани в терминальной стадии, в истощении, потому что не могла есть, она наглоталась опиатов из-за дикой боли, с дцп у нее сводило мышцы, поэтому врачи не могли привязать ее к кровати, ввести ей стому, катетеры, начать реанимацию. Медсестры ругались, даже матом. Ее пытались спасти. Она стонала - хотя из-за рака ей было очень больно стонать, или рычала, и ее стоны были откуда-то уже не с этой земли. Я таких звуков никогда в жизни не слышала.
это было не то чтобы страшно - ее стоны и то, как она изо всех последних ничтожных сил в этом полупрозрачном тельце сопротивлялась жизни, своей реанимации, как она мечтала умереть, сколько в этом было ярости и ненависти.
это вообще перевернуло мои представления о жизни.
про сам день напишу как-нибудь еще.
но пока что, если в фильме или сериале встречается сцена из реанимации, что-то сломленное отзывается на нее.
не с гордостью и радостью - "я справилась, я могу жить", а с чем-то уродливым, засевшим внутри.
с воспоминаниями об этой девочке.
о безумных никому не нужных умирающих стариках.
о том, что лежу на каталке в приемном покое абсолютно голая, пока мне пытаются воткнуть капельницу хоть в какую-нибудь вену, и нет сил даже открыть глаза и посмотреть кто вокруг.
о бомжихе в моей палате, которую избил сын алкаш, тощей, как из концлагеря, с парализованными ногами, забывающей все, что было минуту назад.
лика написала мне - "это тоже жизнь". это надо принять.
эта мысль вызывает протест.
жизнь уродлива, высший замысел, который есть в этой боли, уродлив.
и у боли нет никакого предела.