ты будешь гореть в раю
такой теплый ливень
руки в карманах промокших джинсов, капли с волос
меня догоняет какой-то прохожий с зонтиком, чтобы проводить до метро и больше никогда не увидиться
руки в карманах промокших джинсов, капли с волос
меня догоняет какой-то прохожий с зонтиком, чтобы проводить до метро и больше никогда не увидиться
море за окном электрички, оно во мне
в авотбусе темно, никто не включает своих гаджетов со светящимися экранами, на всех общая тишина, какая-то общая уютная тайна
промокшие до нитки, дышать в темной теплоте, через запотевшие стекла - темные блики города, северное сияние
бликующая, струящаяся ночь
мы возвращаемся домой
коля открывает дверь, говорит "здравствуй! я уже десять минут как родился", подходит и обнимает меня
коля высовывается из окна моей комнаты, подставляя русую голову дождю. там, внизу, такие же мы расходятся по подъездам после темного автобуса
и он кричит им "привет! с возвращением!"
книги желтеют страницами рыбы скользят мимо рук
промокшие до нитки, дышать в темной теплоте, через запотевшие стекла - темные блики города, северное сияние
бликующая, струящаяся ночь
мы возвращаемся домой
коля открывает дверь, говорит "здравствуй! я уже десять минут как родился", подходит и обнимает меня
коля высовывается из окна моей комнаты, подставляя русую голову дождю. там, внизу, такие же мы расходятся по подъездам после темного автобуса
и он кричит им "привет! с возвращением!"
книги желтеют страницами рыбы скользят мимо рук
я влюблена в москву и в каждый прожитый в ней день
в названия улиц - варварка, знаменка, волхонка, ордынка, солянка, рождественка. эти лубочные, доимперские названия, просто и вязко звучащие, в них есть что-то от земли, от корней. они как будто говорят - эй, ты, невиданный странник из двадцать первого века!
ни в одном городе не было такого чувства. причастности к стране. как бы это пафосно ни звучало. ко всем ее богатствам и уродствам.
под ногами - не просто улица ильинка, а 400 лет истории, и вот теперь здесь ты, не случайно, не турист, не гость
да, в этих улицах много мудрости, много крови, много зла
но сейчас здесь сине-зеленый май и невиданные люди двадцать первого в разноцветных красивых одежках
я люблю москвичей
я люблю приезжих
я люблю то, что здесь происходит, то, как это происходит
мне хочется пройти все твои улицы, заглянуть в лицо каждому твоему человеку
москва неотзывчива только к тем, кто ничего ей не говорит
в темной теплоте открытых окон спят такие же мы
идеально заваренный, одновременно горячий и прохладный мятный чай
и совсем быстро наступает рассвет
в названия улиц - варварка, знаменка, волхонка, ордынка, солянка, рождественка. эти лубочные, доимперские названия, просто и вязко звучащие, в них есть что-то от земли, от корней. они как будто говорят - эй, ты, невиданный странник из двадцать первого века!
ни в одном городе не было такого чувства. причастности к стране. как бы это пафосно ни звучало. ко всем ее богатствам и уродствам.
под ногами - не просто улица ильинка, а 400 лет истории, и вот теперь здесь ты, не случайно, не турист, не гость
да, в этих улицах много мудрости, много крови, много зла
но сейчас здесь сине-зеленый май и невиданные люди двадцать первого в разноцветных красивых одежках
я люблю москвичей
я люблю приезжих
я люблю то, что здесь происходит, то, как это происходит
мне хочется пройти все твои улицы, заглянуть в лицо каждому твоему человеку
москва неотзывчива только к тем, кто ничего ей не говорит
в темной теплоте открытых окон спят такие же мы
идеально заваренный, одновременно горячий и прохладный мятный чай
и совсем быстро наступает рассвет